Слабая женщина, склонная к мелонхолии - Страница 56

– И я ничего не понимаю… – Гонсалес повздыхал, поворочался и неожиданно предложил: – Командир, ты лучше вопросы мне задавай. А то я даже не знаю, с чего начать.

– Ладно, буду задавать, – согласилась Ася. – как зовут вашу маму?

Глава 7

Ася ожидала, что свободные дни накануне ее последнего перед отпуском дежурства будут переполнены суетой и посторонними заботами. И даже – неприятностями. И уж как минимум – выяснением отношений с Тутариным. Он-то к ней – с полным доверием, можно сказать – во все детали посвятил… Ну если и не во все, то кое-что все-таки рассказал. В помощники зачислил. А она, вместо того чтобы оправдывать его высокое доверие, фактически отстранила его от командования. И более того – на время вывела из строя. Правда, на совсем короткое время. В шесть утра он проснулся сам. Поняв, что проспал всю ночь, впал в недолгое недоумение. Почти сразу вспомнил, как она его усыпляла, но почему-то не рассердился. Выслушал ее краткий отчет о проделанной работе: посты в течение ночи регулярно проверялись дежурным персоналом отделения, трижды поились крепким кофе, один раз кормились бутербродами. В отделение никто не входил, из отделения никто не выходил. И экстренных не привозили. И не звонил никто. И вообще не дежурство было, а сон в летнюю ночь… Тугарин покивал, поговорил минутку с кем-то по сотовому, спросил о чем-то обоих автоматчиков, а потом заявил, что тоже бутерброд хочет. Или хоть чего-нибудь. Только кофе не хочет, потому что выспался хорошо, на трое суток вперед…

И даже Асино заявление о том, что днем в отделение придет Гонсалес-старший, не вызвало у Тугарина видимого протеста. Или хотя бы удивления. Выслушал, опять покивал, флегматично сказал:

– Это ж ваше отделение. Я тут не командую Мало ли кто сюда ходит… Может, у него глаз заболел. Только вот карантин… Светлана Алексеевна разрешит?

Узнав, что следующее Асино дежурство только в пятницу, расстроился:

– А как же тут без вас?… То есть – как мы без вас?… Ведь кто-то должен за порядком следить А вдруг случится что-то?

– Оставляю вас своим заместителем, – важно сказала Ася. – Надеюсь, что вы справитесь. Если возникнут трудности, обращайтесь к Светлане

Алексеевне. Она способна решить практически любую проблему.

– Да я уже понял, – с неудовольствием ответил Тугарин. – Она способна… Чего и боюсь.

Светка, явившаяся на работу почти на час раньше, уже успела наорать на него за то, что спал одетым прямо поверх одеяла, а на Гонсалеса – за то, что опять босиком ходит. То есть лежит… В общем – живет. Это вам не овощной магазин!…

Алексеев тоже пришел на час раньше начала своей смены, печально пошатался по безлюдному отделению, от безысходности пообщался с лежачими старушками – главным образом про сон и аппетит. М-да… Прицепился было к Гонсалесу, но тут пришел Плотников, сказал, что сам больному перевязку будет делать. Алексеев завистливо повздыхал и стал цепляться к Тугарину – глаза, мол, не беспокоят? Тугарина глаза сегодня не беспокоили, и Алексеев пошел цепляться к автоматчикам. Тех глаза наверняка беспокоили после бессонной ночи, но к восьми их сменили новые, а новые смотрели на Алексеева ясными, выспавшимися глазами и на его вопросы честно отвечали: «Никак нет».

Ася все придумывала, как еще раз устроить Гонсалесу разговор с матерью, но никак не могла улучить момент, чтобы незаметно сунуть ему телефон, – Тугарин не отходил от нее ни на секунду. Переодеваясь перед уходом, она попросила Светку организовать звонок. Светка удивилась:

– А что за проблема? Сделаем. Чего ты раньше не сказала-то? Только ты мне на счет прямо сразу положи чего-нибудь, а то я карточку забыла, а у меня там копейки остались, минут на десять… Не беспокойся, будет наш больной с мамой трепаться, пока обоим не надоест. Тоже мне, проблема! Что за привычка – из всего проблему сочинять?

Выйдя из своего кабинетика вслед за Асей, Светка увидела Тугарина, который нетерпеливо топтался в коридоре, и тут же устроила ему допрос

– Ты чего здесь делаешь? Ты почему не на боевом посту? Ты с кем больного оставил? С бабой Женей?… А, ну ладно, живи пока… Можешь проводить Асю Палну до выхода. Заодно и драндулет ее из подсобки выкатишь. Железка тяжелая, а она слабая женщина. А ты мальчик здоровенький, не надорвешься. Иди. До свиданья, Ася Пална, счастливого пути.

– До свидания, Светлана Алексеевна, спокойного дежурства…

Выходя из отделения, Ася оглянулась – Светка торопливо шуршала бахилами к пятой палате, на ходу вынимая из кармана мобильник. Даже к не скрывает. Тугарин поймал Асин взгляд, тоже хотел оглянуться, но передумал. Спускаясь за ней по лестнице, ворчливо заявил:

– Я не такой дурак, как вам хочется, Ася Пална.

– А почему вы думаете, что мне хочется, чтобы вы были дураком, господин майор? – на всякий случай спросила Ася, хотя догадывалась, что телефон в Светкиной руке он заметил и хочет, чтобы Ася об этом знала.

– Да ладно, – все еще ворчливо ответил Тугарин. – Конечно, я – злой цербер, а вы все – добрые самаритяне… Только если бы Гонсалес действительно преступником был – черта с два вы бы мимо цербера прошли. И в наручниках он бы круглые сутки сидел… И лежал. И даже на работу самого Плотникова мне наплевать было бы…

– Но-но, – строго оборвала его Ася. – Не поминайте имя Плотникова всуе… А сослагательное наклонение – это что значит? Это значит, что вы уже уверены, что Гонсалес – не преступник? И что никакой опасности ни для кого не представляет? Тогда почему он до сих пор не на свободе?… Я имею в виду – почему он до сих пор считается заключенным?